– За нас.
Я выпила, мечтая о том, чтобы всегда оставаться молодой.
Это был превосходный вечер. Из-за стрижки его лицо выглядело молодым, даже мальчишеским. А на мне было новое черное вечернее платье, купленное на те деньги, которые он дал мне. При определенном свете, в определенные минуты большинство женщин выглядят прекрасными – это был мой свет и мои минуты, в зеркале на стене я видела, как мое лицо светится красотой.
– Я бы съел тебя, – сказал Юджин, – как мороженое.
Он повторил эти слова позже, когда мы были дома в кровати, и обнял меня, чтобы заняться со мной любовью. Покрутив кольцо на моем пальце, он сказал:
– Оно великовато тебе, надо его немного уменьшить.
– И так хорошо, – ответила я лениво, чувствуя какую-то томность во всем теле из-за шампанского и из-за голоса Юджина, который вдыхал запахи моих волос.
– Пускай это кольцо останется с тобой надолго, – сказал он.
– Как надолго?
– Покуда ты так вот по-детски смеешься.
Я заметила не без сожаления, что он избегал таких страшных слов, как «на всю жизнь».
– Тук, тук, пусти меня, – сказал он, настойчиво проделывая себе путь внутрь моего тела.
– Мне не страшно, мне не страшно, – сказала я. Он много раз говорил мне, чтобы я повторяла про себя эти слова, чтобы заставить себя не бояться. Поначалу мне было больно, но боль воодушевляла меня, и я лежала там, пораженная сама собой, касаясь языком его голого плеча.
Я застонала, но он успокоил меня поцелуем, и я затихла, молча касаясь своими лодыжками его бедер. Было очень странным участвовать во всем этом, даже комично, так что я подумала о том, как Бэйба и я частенько намекали на такие вот особенные ситуации, фантазируя и тут же пугаясь своего собственного любопытства. Я подумала о Бэйбе, и о Марте, и о моей тетке, о всех тех, кто считал меня ребенком, и я знала сейчас, что проследовала, пересекла безвозвратно границу, отделяющую женщину от девушки.
Мне не было приятно, просто я чувствовала странное удовлетворение, что сделала то, ради чего родилась. Мой разум сосредоточился на каких-то посторонних вещах. Я думала о том, что вот оно то тайное, что так пугало и влекло меня, все эти духи, и вздохи, и фиолетовые бюстгальтеры, и кружева на кровати, и ожерелья, и многое другое, все – ради этого? Мне все это казалось комичным и прекрасным. Его нарастающее волнение, словно морской волной окатывающее меня, и его слова, которые он шептал мне. Короткие стоны и крики, крики и короткие стоны, с которыми он вгонял себя в мое тело, пока наконец не взорвался и не омыл влагой своей любви.
Потом была тишина, такая тишина и спокойствие, и нежность, и мне казалось, будто у меня между ног лежал мокрый нежный цветок. Как раз в этот момент луна вышла из-за туч, заливая своим светом и комнату, и бурый ковер на полу. Шторы были открыты, но никто из нас не собирался их закрывать.
Я лежала в его объятиях, слезы медленно наполняли мои глаза и сбегали по щекам. Я боялась, что он увидит мое лицо, и неправильно истолкует мои слезы, я прятала глаза, потому что не хотела мешать ему чувствовать себя счастливым.
– Теперь ты падшая женщина, – сказал он после некоторой паузы. Голос его, казалось, приходил откуда-то издалека, потому что, слушая его страстный шепот, я совсем забыла, каким был его настоящий голос.
– Падшая, – повторила я эхом какой-то тихой дрожью.
Теперь я чувствовала себя не такой, как Бэйба или любая другая знакомая мне девушка. А вот если бы Бэйба была на моем месте, было бы ей страшно или, наоборот, сразу понравилось? Я подумала о маме, которая всегда дула на горячий суп, прежде чем дать его мне, и о тех резинках, которые она вставляла в мои гольфы, чтобы они не спадали.
Он перевернулся на спину, и я вдруг почувствовала себя одинокой, лишившись тяжести его тела. Он зажег свечу, а от нее прикурил себе сигарету.
– Ну что ж, новое положение – больше ответственности и больше проблем.
– Извини, что я явилась к тебе без приглашения, – сказала я, обидевшись на слово «положение», я просто перепутала его со словом «осложнение».
– Не стоит извиняться, я бы такую красотулю, как ты, из своей постели не выгнал, – пошутил он, и я подумала: а что же в самом деле он обо мне думает? Я не умела рассуждать о всяких высоких материях, даже поддержать беседу толком не умела. Я никогда не водила машину.
– Я постараюсь научиться рассуждать о всяких высоких материях, – сказала я. Я решила купить себе плотную юбку и корсет.
– Я вовсе не хочу, чтобы ты научилась рассуждать о высоких материях, – отозвался он, – я просто хочу, чтобы ты подарила мне хороших детей.
– Детей?! – я чуть не умерла, когда он это сказал, и даже села в постели. – Но ты же говорил, что у нас не будет детей.
– Не сейчас, – сказал он, несколько шокированный моей реакцией.
Дети путали меня. Помню, как Бэйба первый раз рассказала мне о кормлении грудью. Мы с ней как раз гуляли по полю и ели сладости. Мне стало так нехорошо, что я выкинула свой пакетик, так, чтобы она, конечно, не видела, а Бэйба преспокойненько доедала свое лакомство. Сейчас мне снова стало дурно.
– Да не волнуйся ты так, – сказал он, успокаивая меня и укладывая обратно в постель, – не беспокойся об этом. Все будет хорошо в конце концов. Выбрось все из головы, наслаждайся своим медовым месяцем.
– У нас вся постель смята, – сказала я только затем, чтобы переключить себя на что-нибудь простое, обыденное. Но нам было так хорошо, что никому не хотелось вставать и застилать постель заново. Он протянул руку и взял свою рубашку и застрявшую в ней майку, которые лежали на постели. Я помогла ему одеться и поцеловала впадинку у него между лопаток, вспоминая абрикосовый цвет его кожи при дневном свете.
– Ты есть не хочешь? – спросила я. Сна у меня не было ни в одном глазу, и мне хотелось, чтобы этот счастливый час продлился как можно дольше.
– Нет, только спать, – зевнул он и лег набок поближе ко мне.
– Я была хорошей девочкой? – спросила я, когда он положил руку мне на живот.
– Ты была просто замечательной девочкой.
– Это все не так уж страшно.
– Не будем возвращаться к прежним страхам, – ответил он, – спим.
Я чувствовала, что мой живот поднимается и опускается под весом его руки.
– Как твои рентгеновские снимки? – спросила я.
– Встретимся около Якобса завтра вечером в девять, – проговорил он сквозь сон, и его рука медленно соскользнула с моего живота.
* * *
Я не думала, что смогу заснуть, но заснула. Когда я проснулась, было светло, и я увидела, что он смотрит на меня.
– Привет, – сказала я, прикрывая глаза из-за яркого света солнца.
– Кэт, – сказал он, – у тебя такой безмятежный вид, когда ты спишь, я смотрел на тебя целых полчаса. Ты словно кукла.